Пробуждение Башни. Том 2 - Екатерина Соллъх

Хильдеберг упёрся ногой в стену и попытался хоть немного приподняться, чтобы дать отдых мышцам грудной клетки. Руки и спина болели из-за постоянного напряжения и неудобной позы. А ещё он замёрз, холодный влажный воздух не оставил в его теле ни крупицы тепла. Дверь открылась, и внутрь зашёл высокий светловолосый мужчина, тот, что разговаривал с Дереком. За ним в камеру вошли ещё двое. Хильдебергу они показались знакомыми, хотя раньше он их не видел. В них было что-то от этого первого мужчины. Они родственники?

– Повесьте его обратно, на сегодня достаточно, – первый мужчина повернулся к своим спутникам. Только теперь Хильдеберг заметил, что они держали за руки Дерека. Кажется, парень был без сознания.

– Ублюдки! – Он не сдержался, хотя и понимал, что сделать всё равно ничего не может. Какой смысл натягивать цепи в бессильном желании дотянуться? Зачем дёргаться, если знаешь, что ничего не можешь? Они приподняли тело Дерека, закрепили наручники и отпустили, он безвольно повис на цепях. Сектанты ушли, не удостоив Хильдеберга даже взглядом.

– Дерек! Дерек, слышишь меня? – Он не надеялся, что парень ему ответит. На его теле не было следов пыток, но Хильдеберг прекрасно знал, что причинять боль можно разными способами. – Дерек.

И почему они так взялись за мальчишку? Если так продолжится, они отсюда никогда не выберутся – он не сможет драться и тащить его на себе одновременно. Только бы он пришёл в сознание! Как же глупо они попались! Какой смысл жалеть сейчас, надо думать. Ну же, Хильдеберг, ты же умный, ты должен придумать хоть что-то. Кандалы на запястьях закрепляются на замок, ничего цифрового, так делали ещё задолго до Войны, рука не пролезает, по крайней мере, его. Попытаться сбежать по пути на допрос невозможно – он их не интересует, а Дерек слишком слаб, да и руки они заламывают со знанием дела. Шуметь тоже нет смысла – на него они просто не обратят внимания. Ситуация всё больше казалась безвыходной.

Гери зевнул, обнажая длинные острые клыки, и положил голову на плечо своего напарника. Им отдали приказ незаметно проследить за двумя людьми, дождаться пока они выйдут и сопроводить до дома. Ему не хотелось идти куда-то ночью, да ещё в такой холод, но приказ Рейнера – это приказ Рейнера, от него никуда не деться. Длинные белые волосы Фреки рассыпались волной и укутали Гери – он опять мёрз.

– Если я согреюсь, то усну, – мурлыкнул черноволосый химера своему напарнику. Объектами для слежки оказались заместитель и адъютант Харальда, странного парня из Седьмого Управления, которому они помогали в расследовании убийства Госпожи. Кто же мог предположить, что преступником окажется старина Вольфганг? Гери вздохнул – они с Фреки всего несколько дней назад выписались из больницы, куда их отправил Шварц, и сейчас ему хотелось быть совсем в другом месте. Химера изогнулся, плотнее прижимаясь к своей паре.

– Фреки! – Гери лизнул напарника в ухо и с удовольствием почувствовал, как тот на мгновение выпустил когти на правой руке, которой прижимал к себе свою пару. – Фреки, мне скучно, они там уже пять часов. Все уже разошлись!

– Знаю, это меня беспокоит. Рейнер говорил, они хотели только посетить службу и сразу уйти. – Фреки нахмурился. И почему с парнями из окружения Харальда всё время происходит что-то неприятное? В прошлый раз досталось специалисту по трупам Отто, кажется, он был другом Рейденберга? – Я позвоню Рейнеру, пусть разбирается.

– Думаешь, нас отпустят домой? – Гери с надеждой посмотрел на своего напарника, – мне холодно!

– Так одевайся теплее! – Фреки уже давно сбился со счёта, сколько раз он говорил эти слова своей паре. Гери постоянно одевался в чёрную тонкую кожу, и его нисколько не заботило, что на улице холодно. В конце концов, какая разница, если рядом всегда есть большой и горячий Фреки, а слишком лёгкая одежда – это лишний повод прижаться к нему.

Беловолосый химера достал чёрный, отливающий металлом телефон—раскладушку с имперским орлом на крышке и щелчком раскрыл его. Номер Рейнера был первым в списке, Фреки выбрал его и прижал телефон к уху, слушая гудки. Примерно через минуту он ответил.

– Гедерберг, слушаю. – Голос звучал устало и как-то глухо. Фреки так и не смог понять, разбудил он начальника или нет, хотя у него, как у любой химеры, был очень тонкий слух.

– Бригаденфюрер, мы уже пять часов сидим на крыше рядом с одной цветочной лавкой, – Фреки усмехнулся и зарылся пальцами в волосы Гери, – там было на удивление много посетителей, причём самых разных, но все они давно ушли, кроме парочки военных, которые, видимо, никак не могут выбрать себе букетик.

– Всё ещё не вышли, значит, остальные все разошлись? – Из голоса Рейнера исчезла усталость.

– Нет, не все, кое-кто остался, они до сих пор выходят по одному или небольшими группками, – Фреки переместил руку на талию своего напарника и притянул его ближе к себе, – я думаю, это уже опытные торговцы, они просто заканчивают свои дела, все покупатели разошлись.

Рейнер замолчал, обдумывая слова химеры. Гери перебрался на колени к напарнику и уткнулся ему носом в шею. Рядом с Фреки было тепло, даже почти жарко. Сейчас ему было совершенно всё равно, живы ли те двое военных или нет. Прошло уже много дней с той битвы на заброшенном заводе, в которой они едва не потеряли друг друга. Если бы Фреки умер, он последовал бы за ним тогда, теперь – когда угодно. Гери вдохнул вкусный животный запах своего напарника и улыбнулся. Как же давно последний раз они дрались вместе, бок о бок, кажется, эта парочка хочет дать им такой шанс.

– Фреки, долго он ещё будет думать? Мне скучно! – Гери приподнялся и лизнул свою пару в губы. Беловолосый ответил, впился поцелуем, притянул ближе.

– Пока ничего не предпринимайте, я пришлю ещё бойцов. – Голос Рейнера заставил его отвлечься, отпустить Гери.

– Хорошо, буду пока наблюдать. – Фреки захлопнул телефон. Напарник смотрел на него недовольно – его отпихнули, когда он уже совсем настроился на игру. Тонкие пальцы ломано выгнулись, перестраиваясь, глаза блеснули жёлтым. Гери приподнял верхнюю губу, обнажая клыки, и выпустил когти. Он приподнял бёдра, выгнул спину и кинулся вперёд, повалив Фреки на спину.

– Он наконец-то заткнулся? – Горячий шёпот обжог ухо беловолосого химеры. Фреки прикрыл глаза, чувствуя, как когти его напарника касаются кожи на его груди. Чутьё, слух и интуиция химеры не позволят им пропустить ничего важного, если только они не дадут инстинктам полностью завладеть собой. Не полностью – для этого время ещё придёт, но немного можно, совсем немного.

Дэнель медленно приходил в себя. Откуда-то из пустоты появились мысли, они текли медленно и вяло, царапая мозг и обжигая глаза изнутри. Ужасно хотелось пить, мышцы ныли, было трудно дышать. Чувствительность тоже вернулась не сразу – первой проснулась застывшая в костях боль, она волной прошла по телу, заставив мышцы сокращаться, потом появился холод, он выполз откуда-то из-под кожи, выхолодил внутренности, сделал мысли ломкими. Не было только света, вокруг него была лишь темнота, полная, абсолютная. Невыносимая. Её необходимо было чем-то заполнить, иначе просто растворишься. Вспомнить. Нужен свет, он был? Да, был, приглушённый, неяркий, свет ночника на тумбочке у кресла. И бутылка вина на полу. Дэнель ухватился за всплывший в мозгу образ, потянулся за ним. В кресле сидит мужчина, на нём удобные брюки, светлая рубашка, на коленях лежит раскрытая книга. Чёрные волосы падают на лицо, глаза закрыты. Свет, его свет, Харальд. Юноша улыбается. Больно, трескается корочка начавшей сворачиваться крови. Харальд.

– Дерек, эй, парень, ты очнулся? – Голос Хильдеберга кажется взволнованным и каким-то хриплым. Точно, это, наверное, камера, его вернули обратно. Дэнель открыл глаза, вокруг было также темно. Почему так плохо? Юноша медленно вдохнул, заставляя себя вспомнить, что с ним произошло. Они заставили его вспоминать прошлое, то, что он хотел забыть, то, от чего он отказался.

– Да, – он с трудом услышал свой ответ, голос казался каким-то мёртвым. Они собираются это повторить? Нельзя, он больше не сможет. – Надо. Нам надо. Уходить.

– Побереги силы, Дерек, не знаю, что они с тобой сделали, но я им этого не прощу. Знаешь, пора нам и правда отсюда убираться. – Хильдеберг говорил тихо, но уверенно, словно не замечал, как подрагивает его голос. Это от холода, просто от холода. – Если бы я только мог освободить руки!

Дэнель кивнул, насыпанные в голову иголки впились в нервы и резанули болью по вискам. Нет там ничего, просто болит голова. Освободить руки? Кандалы рассчитаны на взрослого мужчину, его тонкие запястья почти не касаются металла. Дэнель соединил большой палец левой руки с мизинцем, вытянул пальцы и попытался вынуть руку. Коже всё ещё была слишком чувствительной, он ощущал каждую неровность, каждую трещинку в металле. Не получилось. Дэнель сжал руку в кулак, сильно, царапая ногтями кожу, повернул кисть, смазывая кровью поверхность браслета, снова сложил пальцы вместе. Через несколько минут ему всё-таки удалось освободить левую руку. Кисть болела, кажется, он вывихнул себе палец. Дэнель повис на правой руке, с трудом нащупал опору и выпрямился. Его бил сильный озноб, всё происходящее казалось нереальным. Пальцы нащупали замок, сжались, сминая металл. Откуда у него такая сила? Перегруженная нервная система с трудом справлялась с обработкой данных, естественные ограничители давали сбои. Возможности человеческого тела намного выше, чем он сам считает, однако нервная система не даёт достигнуть их настоящего предела. Можно ударить со всей силы, пробить любую стену, любой металл, но ценой будут порванные мышцы и разломанные на осколки кости. Именно поэтому существуют ограничения, то, что сдерживает способности тела для того, чтобы уберечь его от травм. Дэнель открыл второй браслет и упал на колени – ноги не держали его, всё тело сотрясала крупная дрожь.